Михаил Булгаков
МАСТЕР И МАРГАРИТА
Отрывок
Иван ахнул, глянул вдаль и увидел ненавистного неизвестного. Тот был
уже у выхода в Патриарший переулок, и притом не один. Более чем
сомнительный регент успел присоединиться к нему. Но это еще не все:
третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот,
громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными
кавалерийскими усами. Тройка двинулась в Патриарший, причем кот тронулся
на задних лапах.
Иван устремился за злодеями вслед и тотчас убедился, что догнать их
будет очень трудно.
Тройка мигом проскочила по переулку и оказалась на Спиридоновке.
Сколько Иван не прибавлял шагу, расстояние между преследуемыми и им ничуть
не сокращалось. И не успел поэт опомниться, как после тихой Спиридоновки
очутился у Никитских ворот, где положение его ухудшилось. Тут уж была
толчея, Иван налетел на кой-кого из прохожих, был обруган. Злодейская же
шайка к тому же здесь решила применить излюбленный бандитский прием -
уходить врассыпную.
Регент с великой ловкостью на ходу ввинтился в автобус, летящий к
Арбатской площади, и ускользнул. Потеряв одного из преследуемых, Иван
сосредоточил свое внимание на коте и видел, как этот странный кот подошел
к подножке моторного вагона "А", стоящего на остановке, нагло отсадил
взвизгнувшую женщину, уцепился за поручень и даже сделал попытку всучить
кондукторше гривенник через открытое по случаю духоты окно.
Поведение кота настолько поразило Ивана, что он в неподвижности
застыл у бакалейного магазина на углу и тут вторично, но гораздо сильнее,
был поражен поведением кондукторши. Та, лишь только увидела кота, лезущего
в трамвай, со злобой, от которой даже тряслась, закричала:
- Котам нельзя! С котами нельзя! Брысь! Слезай, а то милицию позову!
Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела: не то, что
кот лезет в трамвай, в чем было бы еще полбеды, а то, что он собирается
платить!
Кот оказался не только платежеспособным, но и дисциплинированным
зверем. При первом же окрике кондукторши он прекратил наступление, снялся
с подножки и сел на остановке, потирая гривенником усы. Но лишь
кондукторша рванула веревку и трамвай тронулся, кот поступил как всякий,
кого изгоняют из трамвая, но которому все-таки ехать-то надо. Пропустив
мимо себя все три вагона, кот вскочил на заднюю дугу последнего, лапой
вцепился в какую-то кишку, выходящую из стенки, и укатил, сэкономив, таким
образом, гривенник.
Занявшись паскудным котом, Иван едва не потерял самого главного из
трех - профессора. Но, по счастью, тот не успел улизнуть. Иван увидел
серый берет в гуще в начале Большой Никитской, или Герцена. В мгновение
ока Иван и сам оказался там. Однако удачи не было. Поэт и шагу прибавлял,
и рысцой начинал бежать, толкая прохожих, и ни на сантиметр не приблизился
к профессору.
Как ни был расстроен Иван, все же его поражала та сверхъестественная
скорость, с которой происходила погоня. И двадцати секунд не прошло, как
после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской
площади. Еще несколько секунд, и вот какой-то темный переулок с
покосившимися тротуарами, где Иван Николаевич грохнулся и разбил колено.
Опять освещенная магистраль - улица Кропоткина, потом переулок, потом
Остоженка и еще переулок, унылый, гадкий и скупо освещенный. И вот
здесь-то Иван Николаевич окончательно потерял того, кто был ему так нужен.
Профессор исчез.
Иллюстрация Нади Рушевой